Все-таки ботаники далеко не романтики. Порой просто бездушные сухари без всякого воображения. Надо же было им нежно любимую южанами белую акацию назвать робинией или, того хуже,— псевдоакацией, то есть ложной акацией. Вольно же им было царственную в своей немеркнущей красе нашу родную сосну назвать сосной обыкновенной. Это она-то обыкновенная. ..
Протянула мне лапу сосна
С красноватым чешуйчатым цветом.
Цвет сосновый, смолою дыша.
Был не слишком приманчив для взгляда
Но сказал я сосне: — Хороша! —
И была она, кажется, рада.
(Самуил Маршак)
Когда говорят о России,
Я вижу свой синий Урал.
Как девочки.
Сосны босые
Сбегают с подоблачных скал
(Людмила Татьяничева)
Сосна волнует и прозаиков, повергает их ниц и вынуждает переходить на стихи, лишь чуть-чуть напоминающие прозу:
«Стояли перед ним обыкновенные сосны — они были прекрасны, полосатые тени лежали на песчаной дорожке — их желтизна была сказочной, пела в кронах городская пичуга — трубили иерихонские трубы» (Виль Липатов. «Игорь Саввович»).
«У сосны кора будто слоновая шкура, шершавая, толстая и очень добрая на ощупь» (Ярослав Ивашкевич. «Сады»).
Встречаются, конечно, слова о сосне и чисто потребительского характера. Писатель Леонид Воробьев («Фирменное блюдо») рассказывает о своем детстве военных лет: «А как сочили сок! Не березовый — то само собой. А с молоденьких сосенок подкорковый слой. Снимали его ножом, а еще лучше — проволокой. Длинными белыми лентами. И с наслаждением жевали».
Лучшие по качеству древесины сосняки растут в Приангарье южнее Подкамен-ной Тунгуски и Вилюя. Здесь работают огромные деревоперерабатывающие комбинаты, где из отходов лесопиления получают кормовые белковые дрожжи, а из хвои — витамин С.
А канифоль? Видимо, не случайно в старину ее включали в основу лечебных мазей. Растет использование в фармацевтике скипидара. Однако не будь его, вряд ли бы мы видели на экранах телевизора такое обилие многосерийных кинокартин. Скипидар нужен для выработки кинофотопленки. А ведь и скипидар, и канифоль можно добывать даже из сосновых пней.
Сосне обыкновенной исчезновение не грозит, но, к сожалению, резкое сокращение площадей, занятых ею, началось. В 50-х годах площадь сосновых лесов в СССР была не меньше 142 миллионов гектаров, а в 1966 г.— лишь 108 миллионов гектаров. Сегодня, боюсь, сосны еще меньше. Хотя раскинулись боры широко — от западных границ до Охотского моря (сосна преобладает над всеми другими Древесными породами от Урала до Енисея).
И, наверное, введение сосны обыкновенной (хоть она пока обыкновение) в культуру неминуемо. Особенно в южнотаежных районах. И выгодно! Культура сосны дает 15—20 кубометров годового приросте с гектара — в 5—8 раз больше, чем естественные сосняки; к тому же «культурная» сосна пригодна для рубки через 30— 40 лет — вдвое, втрое быстрее «не культурной»!
Прославленный сибирский кедр на самом деле не кедр, а тоже сосна, только не обыкновенная, а сибирская кедровая сосна. Название (видно, дрогнули сердца ботаников) уже чуточку облагорожено. Еще бы, восемьсот лет назад эти сосны произвели неизгладимое впечатление даже на недипломированных новгородских ушкуйников.
В царствование Ивана Грозного кедровый орех стал важным предметом русского экспорта. В тайге в годы, обильные орехом, добывали лучших соболей. Первые попытки сохранить нещадно вырубаемые кедрачи предпринимали уже царь Алексей Михайлович и его наследники. Но, видимо, без особого успеха, ибо столетия не прошло, как Тобольской губернской канцелярией в 1755 году было вновь предписано жителям не рубить кедровые леса. В 1899 года «по почину», как сейчас бы сказали, крестьян села Самаровского Тобольского округа кедровники стали брать под охрану деревенские общины. В середине XIX века на внутренние рынки поступило более 300 тысяч пудов орехов, а на месте заготовлялось и потреблялось свыше миллиона пудов. В урожайные годы орехи составляли половину грузов, отправляемых на Нижегородскую и другие ярмарки России,
Ныне под охрану взято чуть ли не каждое дерево сибирской кедровой сосны. Карается и самовольный сбор ореха. Ботаники довели до сведения населения, что дереву для создания урожая приходится трудиться ни много ни мало, а 26— 27 месяцев — две зимы, три лета. Так что при самых благоприятных условиях (мягкая зиме и нежаркое лето) из 10 лет только три урожайны на орех.
Средним урожаем считается сбор 170—240 кг с гектара, хорошим — 450 — 600 кг. А если ухаживать за кедрачом, подкармливать, прореживать, то урожай ореха перевалит за две тонны с гектара.
Из кедровой хвои приготовляют витаминную муку и каротиновую пасту для животноводства и медицины, извлекают эфирные масла, хлорофилл. Кедровая живица, получаемая путем подсочки, одаривает нас скипидаром, канифолью, синтетической камфарой, кедровым бальзамом (не путать с «Рижским бальзамом» — кедровый для микротехники и иммерсионного масла). Небезынтересно, вероятно, читателю напомнить, что метод промышленных подсочек был предложен в 1892 году д. И. Менделеевым. Кедровая живица ценна и сама по себе: она обладает бактерицидным и эпителизирующим свойствами, служит медицине для лечения хронических язв и других заболеваний.
В общем-то сибирской кедровой сосне, или, в угоду сибирякам, кедру, немного повезло в том отношении, что его вовремя взяли под государственную охрану. Зато из-за опоздания с вручением охранных грамот — внесению в «Красную книгу»
не повезло ближайшим его сородичам: соснам могильной, меловой, калабрийской, эльдарской, пицундской и так называемому кедру европейскому.
Сосна могильная чуть было не нашла себе могилу из-за порубок и пожаров в Приморском крае. Рассеянными участками ее пока удается обнаружить в северо-западной части Ханкайского бассейна. В Белгородской и Воронежской областях еще можно повидать сосну меловую (лучшей породы для облесения меловых склонов не найдешь).
Некогда сосну калабрийскую каким-то чудом занесло из Средиземноморья в Крым к мысу Айя и к селению Судак. Там ее, однако, не пощадили, оставив на расплод лишь около 20 гектаров. У мыса Айя в урочище Аязьма сосне удалось закрепиться на площади в 400 гектаров. А ведь эта сосна столь декоративна, что могла бы стать украшением морского побережья.
Сосна эльдарская — исконный житель и уроженец Закавказья. Она пострадала главным образом от местного населения (вездесущий турист ее не трогает) и лесников. Когда-то сосну интенсивно рубили, но к началу Великой Отечественной войны все же оставили 2500 сосен — видимо, добираться до них на гору Эллер-Оухи («умный в гору не пойдет») и горцам тяжело. К 1959 году тем не менее в естеставнных местообитаниях оставалось всего лишь 700 сосен. Поспособствовали гибели деревьев и лесники, избравшие оригинальный способ заготовки семян — срезание шишек с ветвями. А что же естественное возобновление ? А его нет — скот нашел подрост вполне приемлемым для питания. Поэтому-то сейчас на эту сосну даже дохуть не смеют я Турнанчайском заповеднике.
Неизмеримо раньше отдыхающих и туристов побережье Кавказа освоила сосна пицундская. Впрочем, неверно сказано — не освоила, а появилась, возникла, родилась здесь. Она, как доступно поясняют ботаники, реликтовый эндемик Кавказа. Любознательному отдыхающему ее могут показать в девственном состоянии от Сочи до Кудепсты и южнее Анапы, например вблизи Пенакского маяка или в урочище Джалхоб (наибольшие площади пицундской сосны!).
Пицундская сосна вызывает зависть у любителей-скалолазов, когда они видят ее, бесстрашно поселившуюся на крутых обрывистых склонах. А на равнине Пицундского мыса она почему-то не проявила свои альпинистские наклонности. Однако хочется надеяться, что именно здесь она и будет ограждена от любознательных пришельцев. Все же пицундская роща — заказник.
Сосна во всем своем многообразии (на планете около 100 видов, (в СССР — 12) всегда была для человечества добрым гением. Сосна — ненавязчивый врач, источник фитонцидов — губителей микробов. Спасала она первопроходцев Севера от цынги. Помните совет некоего трактирщика из рассказа Джека Лондона?
«Положеньице,— усмехнулся трактирщик добродушно,— ни собак, ни денег и к тому же цынга. На твоем месте я бы попробовал хвойный настой».
До сих пор стоят дома первых американских колонистов, построенные из древесины белой сосны, называемой ботаниками веймутовой. По вкусу не знают себе равных орехи сибирской кедровой сосны и американских сосен — кедровидной и съедобной (на рынках Мексики и США при случае можно их попробовать, если спросить мексиканские пиниоли). Турецко-греко-итало-испано-португальским и пиниолями можно лакомиться по всему Средиземноморью — от Португалии до Малой Азии (автор сам бы не прочь — не приходилось). Эти орехи дает самая изящная в мире сосна — пиния. Ей исчезновение уже не грозит. Ее культивируют, Она и глаз тешит, и орехом услаждает, и маслом пищевым снабжает (его до 50% в ядре). Орехи пинии с Пиренейского полуострова экспортируют по 6—7 тысяч тонн в год.
Может быть, и мы дождемся времени, когда наш кедровый орех вновь появится на праздничных ярмарках и на прилавках магазинов. А обо всех соснах, занесенных я «Красную книгу», можно будет сказать словами Вс. Рождественского:
Вот сосны. Прямоствольны я упруги.
Колючие — ветрам не разорвать,
Стоят в своей чешуйчатой кольчуге.
Спокойные, как Игорева рать.
Спокойные!
Доктор биологических наук Ю, П. ЛАПТЕВ